Легкая умственная отсталость – дебильность

Легкая умственная отсталость — наименьшая степени психического недоразвития, наиболее ее распространенная форма, она составляет 75—89 % от всей популяции умственно отсталых.

Легко умственно отсталые дети, обладают удовлетворительными вниманием и памятью, способны к обучению по программе коррекционной школы, основанной на конкретнонаглядных методах обучения.

Они осваивают профессиональные навыки низкой квалификации и при определенных условиях самостоятельно трудятся на обычном производстве.

Распознавание легкой умственной отсталости облегчается использованием современных международных классификаций: Международной классификации болезней (МКБ-10, 1992).

Структура психических нарушений легкой умственной отсталости складывается из особенностей недоразвития практически всех психических проявлений.

В населении выявляется 3—4 тяжело умственно отсталых индивида на 1000 человек, что составляет примерно 4 % от всех умственно отсталых людей.

По клинической картине, наличию грубых органических факторов в этиологии, сопутствующим неврологическим и соматическим расстройствам тяжелая умственная отсталость во многом сходна с умеренной умственной отсталостью.

У большинства больных наблюдаются выраженные двигательные нарушения или другие сопутствующие дефекты, указывающие на наличие резидуально – органического повреждения или аномального развития центральной нервной системы.

Характерным для детей, страдающих выраженной имбецильностью, является резкое снижение реакции на окружающее.

Больные либо совершенно не реагируют на все, что происходит вокруг них, либо дают неадекватные реакции, откликаясь на любой раздражитель, ни на одном из их не задерживаются. Ощущения как биологический древний механизм у них сохранены, но восприятия неполноценны из-за отсутствия внимания и необходимых умственных операций.

Речь либо отсутствует и заменяется нечленораздельными звуками, либо ограничивается отдельными словами, смысл которых они плохо понимают. В обращенной к ним речи они воспринимают интонацию, но смысла не понимает. Сознание собственной личности у этих больных отсутствует или очень смутное. Осмысленная деятельность, даже игровая, им недоступна, у них нет интереса к игрушкам.

Их действия либо инстинктивные или автоматические акты либо элементарные двигательные реакции на внешние раздражения.

Предоставленные самим себе, многие из них остаются неподвижными, другие находятся в постоянно бесцельном движении — ползают, кувыркаются. В их движениях много стереотипии. Однообразные повторные акты (автоматическое раскачивание) доставляют им удовольствие.

Состояния двигательного возбуждения иногда возникают без внешних причин. Характерным является их своеобразный негативизм. На все новое и непривычное они дают реакцию отказа, при попытке завязать с ними контакт многие оказывают упорное сопротивление, иногда становятся агрессивными.

Эмоции этих детей элементарны и связаны главным разом с общим самочувствием, с удовлетворением органических потребностей.

Чувство неудовольствия, связанное с голодом, холодом и другими неприятными ощущениями, может выразиться в двигательном возбуждении, воплях и криках, имеющих в таких случаях часто определенную характерную интонацию. Формы выражения удовольствия и неудовольствия очень примитивны.

У некоторых из них отсутствуют слезы вместо обычного детского смеха и радости они кричат, визжат. У других наблюдается и улыбка радости, и плач со слезами.

Наиболее выражен у них аффект злобы и гнева, который проявляется обычно в двигательном возбуждении с наклонностью к слепой ярости, с разрушительными тенденциям агрессивными актами против окружающих и самих себя они кусают себя, царапают.

Колебания настроения характеризуются  преобладание либо вялости и апатии, либо пустой эйфории. Очень часто отмечаются повышенные и извращенные влечения, они упорно онанируют. Многие из них жуют все, что попадает в ют, не различают сладкого и горького.

Глубокому недоразвитию психики соответствуют и грубые дефекты физического развития (диспластичность, деформация черепа, пороки костной системы и недостаточность моторики).

Дети, страдающие выраженной имбецильностью, либо совершенно не овладевают статическими и локомоторными функциями, либо приобретают их очень поздно. Нередки и неврологические симптомы (парезы, параличи, судорожные припадки).

У некоторых из них можно отметить элементы привязанности к людям, которые за ними ухаживают. Они больше любят тех, кто их кормит, бьют тех, кто с ними строг. Эти привязанности нестойки (они любят человека, пока видят его, и быстро забывают о нем), но все же в этих эмоциях симпатии есть зерно тех чувств, которые можно отнести к социальным.

У некоторых из этих больных отмечается любовь к музыке и ритмическим движениям. Музыка успокаивает их в состоянии двигательного возбуждения и выводит из состояния апатии и вялости торпидных больных.

Таким образом, даже при тяжелых формах психического недоразвития можно отметить характерную для умственной отсталости закономерность: относительную сохранность непосредственных эмоций при большой глубине интеллектуального дефекта.

Прогноз этой формы олигофрении с глубоким интеллектуальным дефектом в степени выраженной имбецильности обычно неблагоприятен в смысле возможности значительно улучшения.

Темп дальнейшего развития обычно медленный и в очень узких пределах. Эти больные часто и во взрослом состоянии беспомощны, не способны жить самостоятельно, требуют надзора, а иногда и ухода. Однако в отдельных случаях такой пессимистический прогноз в дальнейшем не подтверждается.

Дети с тяжелой умственной отсталостью так же, как остальные, способны развиваться. Они могут научиться час точно обслуживать себя, овладеть навыками общения (речевыми или безречевыми), расширять свои представления
окружающем мире.

Дети с тяжелой умственной отсталостью не могут быть направлены во вспомогательную школу. Они подлежат удержанию в учреждениях социального обеспечения.